Великобритания

Правящие круги Великобритании - понятие отнюдь не однозначное. Тут родовые кланы старой земельной аристократии и тесно связанная с ними чиновничья элита; тут финансовая олигархия и большой бизнес; тут профессиональные политики и газетные Магнаты. Всех их, разумеется, сближает общая классовая корысть. Но у каждой из таких групп могут быть и свои, частные интересы, свои, отнюдь не во всем совпадающие взгляды на проблемы дня, свой подход к ним. Британский истэблишмент основан на принципе "разделения труда". При сложном переплетении проводов власти они освобождены от жесткого взаимоподчинения, и каждый из них в своей сфере в значительной степени автономен.
Общая политическая линия правящих кругов - это как бы равнодействующая, которая вырисовывается из подчас неоднородных интересов различных полюсов власти на основе взаимных компромиссов. Этот процесс "выявления политики "складывается в основном из частных рекомендаций, отнюдь не имеющих обязательной силы, но в конечном счете весьма результативных.
Обедая с редактором солидной газеты, управляющий Английским банком может посетовать, что легкомысленная сенсационность, с которой пресса расписывает очередной приступ валютной лихорадки, наносит большой урон финансовым интересам Британии. Это, разумеется, не директива, а лишь частное мнение. Оно вряд ли разом изменит тон комментариев, но, по всей вероятности, приведет к постепенному перемещению акцентов.
- Люди часто забывают, - говорит лорд Чандос, - что за словом "истэблишмент" кроется гигантский обмен информацией. К примеру, кто-то подходит ко мне в клубе и говорит: "Как насчет назначения такого-то председателем того-то?" А я отвечаю: "M-м, пожалуй". "Спасибо, старина,- кивает он.-Это все, что я хотел узнать".
Хотя в лондонских клубах вроде бы и не полагается говорить о делах, именно в таких мимолетно брошенных фразах подчас предрешаются многие политические и деловые вопросы, обговариваются важные назначения.
Как удобный и отлаженный канал для сведения многих точек зрения, из которых вырисовывается некая равнодействующая, клубы играют весьма существенную, хотя и не поддающуюся точному учету роль в политической системе Великобритании. Именно в неофициальной, но надежно огражденной от посторонних атмосфере клубных гостиных, среди потертых кожаных кресел и старинных портретов вступают в соприкосновение друг с другом разнородные силы, образующие сложную молекулу истэблишмента.
Именно в клубах, вплоть до главного из них - палаты лордов, аристократы общаются с банкирами, промышленники - с министрами, владельцы газет - с парламентариями. Разумеется, подобные контакты происходят и в других местах, но именно клубы представляют для этого самый удобный, проверенный, традиционный канал. Где бы ни принимались окончательные решения, они чаще всего предварительно обговариваются, согласовываются и шлифуются именно здесь. Вот почему Пэлл-Мэлл и Сэнт-Джеймс служат в британской политической системе столь же нарицательными понятиями, как Вестминстер и Уайт-холл, как Сити и Флит-стрит.
("Правда")

Самый маленький паб с залом размером всего 1,27 х 2,39 м. находится в гостинице "Доув Инн" в Лондоне. А размеры паба "Натшел" ("Ореховая скорлупка") в подвальном этаже мемориала Св. Эдмонда (Суффолк) - 4,82 х 2,28 м. Он был открыт по личному повелению короля Карла II, которому вдруг захотелось пить.
Самый большой бар в мире - "Луна под водой" в Динзгейте, Манчестер. Его площадь - 821,7 кв. м.
Самый "высокий" ресторан мира - "Птармигэн Обсервейшн" близ Эйвимора на северо-западе Шотландии. Он расположен на г. Кейрнгорм, на высоте 1112 м. над уровнем моря.

Кое-что о приморских городах
Приморские города - очень английское явление. Особенно много их на юго-востоке страны.
Юго-восток Англии-легкие Лондона. Лондонцы усвоили это уже давно.
Но, разумеется, после туманов и "смога" сильнее всего манит морской воздух. Сотни поездов, тысячи автобусов, нескончаемые потоки автомашин доставляют лондонцев в субботний летний день в приморские города юго-востока: Маргет, Рамсгет, Диль, Дувр, Фолкстон, Рей, Гастингс и, наконец, Брайтон. Все они - на одно лицо. Целые улицы состоят из гостиниц и пансионатов, окрашенных в белый цвет, под стать меловым скалам побережья, сверкающим на солнце ослепительной белизной. На пляже выстроились в несколько рядов купальные будки. В воскресный летний день весь пляж - в человеческих телах.
Излюбленное место отдыха лондонских рабочих - Брайтон. Он расположен ближе всего к столице по прямой линии, и проезд туда стоит дешевле. Из-за постоянного наплыва рабочего и служилого люда в Брайтон от него воротит нос столичный сноб; он предпочитает ездить куда-нибудь подальше. Но тем веселее на брайтонском пляже в погожий денек во время летних и осенних "банковских праздников", когда закрываются предприятия, конторы и правительственные учреждения. Особенно же весело на пирсах - гигантских мостках, уходящих далеко в море.
Вот где развернулись дельцы увеселительного бизнеса! Глаза разгораются, когда глядишь на аттракционы, которыми застроены пирсы. Новейшие американские машины, доставленные сюда прямехонько с Бродвея, встречаются не так часто: англичанин предпочитает старые, проверенные британские развлечения, которые вызывали смех еще у дедов и прадедов или вгоняли их в дрожь.
Не перестает пользоваться успехом старинный автомат "Что увидел дворецкий": опустите в него свои пенсы и приль-ните глазом к отверстию в форме замочной скважины, - перед вами промелькнет серия скабрезных картинок с уча-стием леди и джентльменов, одетых (точнее - полуодетых) по моде прошлого века. Вот автомат "Дом с привидениями": в миниатюрных покоях заброшенного замка, затянутых по углам клочьями паутины, движутся зеленоватые, полуист-левшие мертвецы. Автомат "Печальная история Анны Болейн" - в маленьком окошке вы увидите три сценки: 1-я - красавица Анна флиртует с коренастым джентльме-ном, у него одутловатое лицо и раскосые глаза, а на голо-ве - шляпа в пером, это Генрих VIII; 2-я - Анна воссе-дает на королевском троне рядом с Генрихом, перед ними склоняются в глубоком поклоне придворные; 3-я - Анна кладет голову на плаху, палач взмахивает топориком - раз, два, три! - голова красавицы летит о плеч долой!.. Как и сто лет назад, рабочие, конторщики, дети всех воз-растов толпятся возле этих автоматов, выстраиваются в хвост, пересчитывая пенсы, и ждут с нетерпением своей очереди, хоть каждый из них все это видел уже не один раз.
Наибольший успех выпадает на долю автоматов, предсказывающих будущее. Их тут - на всякий вкус: хотите, вам погадает деревянная старуха в цветастой шали с черным котом на плече, а хотите - можете выбрать для этой цели машину, достойную нашего космического века. Вы суете руку в роскошный, сверкающий агрегат (предварительно бросив в него деньги), - и под блеск электрических молний, под адский треск, напоминающий стук пулемета, машина вы-плевывает аккуратно запечатанный конверт, а в нем - ваша судьба. Не бойтесь ничего, - это любезные доброжелатель-ные машины; вы узнаете, что вас ждет успех в сердечных делах, блестящая карьера, богатство. Людям хочется счастья, они теснятся кругом, смущенно пересмеиваясь, всем своим видом давая понять окружающим, что нисколечко всей этой чертовщине не верят, как вдруг пожилой лон-донец с красным лицом встревоженно говорит дородной супруге: "Да сними же перчатки, Эльзи, в перчатках ничего не получится!"
Рядом - будка фотографа: просунув головы в соответствующие отверстия, вы можете сняться со своей дамой в костюме космонавтов или в виде Адама и Евы со злокозненным змием посредине. В соседнем киоске продаются сувениры.
Тут же на пирсе - довольно вместительный театр, в котором идет "Тетка Чарльза", давно уже ставшая в Англии классической комедией, народной клоунадой (у нас ее репутация была испорчена плохим переводом). На самом конце пирса сидят с удочками в руках рыбаки всех возрастов - от десяти до восьмидесяти лет; они не просто удят рыбу, - нет, они участвуют в соревнованиях рыболовов, и победитель получит приз. Тут же продают ярко раскрашенные леденцы, мороженое, горький чай и сладкий кофе. Волны бьют об устои пирса: соленые брызги то и дело летят вам в лицо, падают в картонный стаканчик с чаем.
С Брайтоном может поспорить на западном побережье Англии Блэкпул - его облюбовали для отдыха ланкаширцы. Это - город гостиниц; там можно найти гостиницу на всякий вкус и любой карман. Киоски с аттракционами выстроились бесконечной шеренгой вдоль всего пляжа. Встречаются тут и "живые аттракционы". В палатке под вывеской "Полуженщина-полурусалка" показывают в ог* ромном аквариуме тучную даму в купальном трико; ноги у нее засунуты в мешок, раскрашенный под чешую и весьма отдаленно напоминающий рыбий хвост, - зрелище довольно противное. В соседней палатке, под вывеской "Чемпион мира по голоданию", демонстрируют неимоверно тощего человека в трусах. "Чемпион голодает 14-й день и собирается побить собственный рекорд, растянув голодовку до 29 дней" - гласит сделанная от руки надпись. Час от часу не легче! Есть что-то очень неприятное, унижающее человеческое достоинство в демонстрации этих "живых аттракционов". Блэкпул славится своей иллюминацией. По вечерам набережная залита светом. Ослепительная феерия! Мощные прожекторы льют снопы разноцветных огней на морской прибой; пурпурные, зеленые, фиолетовые, оранжевые волны набегают на берег и рассыпаются мириадами сверкающих брызг. Гремит оркестр. Люди стараются перекричать грохот волн и бравурный марш оркестра. Какофония звуков, но все они вместе не могут заглушить смеха. Кто сказал, что в Англии не любят веселиться?!
(Б. И з а к о в. Все меняется даже в Англии)